Мои блоги существуют очень давно. И как вы видите, в них совсем нет рекламы. То есть вы не можете меня упрекнуть в том, что я их создала, чтобы зарабатывать деньги.
Да, такое желание было. Но мне все-таки важнее найти единомышленников, людей, которым от моих историй становится легче жить.
Вроде и не понимали друг друга. И ссорились. Очень редко звонили. Потом — раз! И её не стало.
А напоминаний: старые письма, обрывки квитанций, её старая кофта, любимые словечки, которые постоянно всплывают — их стало гораздо больше.
И не унять внутренний монолог, хотя у него уже нет адресата.
Она не любила зимнюю Германию. Но командировки попадали именно на эти месяцы. В начале декабря было очень ветрено. Родившись в Сибири, она очень мерзла в Европе.
Конференция закончилась рано, и она пошла бродить по городу. Денег было мало, потому даже посидеть в кафе она не могла себе позволить.
Почему-то именно в Германии на нее нападала какая-то щемящая тоска, которую она никак не могла объяснить. Может, эта была обида за отца, ведь он был фронтовиком? Ведь он, победитель, живет в провинциальной глуши с вечной заботой, как дотянуть до получки, а тут была богатая бюргерская жизнь, которая не шла ни в какое сравнение с ее привычной картиной российского бытия.
Ветер задувал под короткую шубу, ноги не спасали даже теплые колготы, очень хотелось в тепло и уют.
Неожиданно прозвучал колокол. Она даже вздрогнула. Оказалось, что она стоит у дверей католического храма. Сама себе удивилась: «Надо же, не в первый раз здесь ходила, а заметила впервые»
Зашла в каменную пустоту. Никого не было. Откуда-то сверху, как будто эхо, звучала музыка. Она поняла, что это орган. Присела на лавочку. Неожиданно подняла голову и… Что-то с ней случилось. Да, да, случилось. Она увидела под потолком снежинки, обыкновенные бумажные, но они… Они танцевали в такт музыке, они кружились, меняли свое местоположение, в резком движении устремлялись вверх к куполам и, успокаиваясь, тихо спускались вниз. Её душа полетела за ними, заторопилась, заспешила, а потом отдалась общему танцу с музыкой.
Никогда ей не было так хорошо. Она смотрела на снежинки, а по щекам текли слезы. Сколько она, неверующая, просидела в храме? Она не знает.
Выйдя на улицу, где по-прежнему было холодно и ветрено, она лишь чувствовала счастье. И это тепло, которое лилось изнутри, осветило чужой немецкий город, который был лишь маленькой частью большого и прекрасного мира, который она неожиданно в себе открыла. Точнее ощутила, потому что к ней прикоснулась чудо, которое она пока не могла объяснить.
Ушла щемящая тоска. И была радость.
Мои книги, истории вы легко найдете в интернете.
Я не буду вас развлекать. Я буду тревожить вашу душу.
Она стала плохо видеть в десятом классе. Когда поняла, как уныл, грязен и скучен ее провинциальный город. В книгах, которые она запоем читала, все было совсем иначе. Там была любовь, красивые замки, романтические герои, счастливая жизнь.
А тут была хамка-учительница, которая обзывала красивых девчонок, завидуя их молодости, грязные улицы, по которым можно было пройти только в резиновых сапогах и холодный дом, который так трудно было протопить зимой.
Глаза не хотели этого видеть. Случилась близорукость. Сразу.
Когда она уходила мыслями в себя, где был ее прекрасный мир, картинка снаружи расплывалась, размывая то, что она не хотела видеть.
Очками пользовалась только на уроках, чтобы списать задание с доски. В остальное время они ей были не нужны. Зачем? Без них окружающую жизнь было терпеть гораздо легче.
Она не видела облезлые здания, не боялась проходить мимо блатных пацанов, которые давно перестали обращать на нее внимания, потому что «она с приветом и что с нее возьмешь», не замечала матерщину, написанную крупными буквами, на заборах, не реагировала на модные и редкие вещи, которыми хвастались одноклассницы, потому что им все равно было далеко до нарядов, в которые были одеты дамы из ее мира.
Зато она очень долго могла рассматривать снежинку, которая приземлилась на ее рукавичку, внимательно изучала рисунок бабочек, пока они были в поле ее зрения, долго играла с божьими коровками, которые заползали к ней на юбку, когда, она, прислонившись к забору, сидела в родительском огороде.
Ей нравилось одиночество, она любила часами смотреть в небо, уплывая в мыслях далеко-далеко за облаками, ей хотелось быть там, где был ее придуманный книжный мир.
Она легко поступила на филологический , и теперь огромная областная библиотека была в ее распоряжении.
Кем она стала?
Библиотекарем в провинциальном городе. В том самом, где она родилась. Её брали в аспирантуру, но родителям была нужна помощь, и она вернулась.
У ее одноклассниц уже выросли дети, браки распались, а она по-прежнему сидела в библиотеке и больше всего радовалась, когда ей попадался умный учитель, который знал, что хочет. Такому она спешила на помощь, открывая сердце и даря всю свою любовь и внимание, на которое она была способна.
Очки она по-прежнему не носит. Использует их лишь тогда, когда нужно что-то найти в каталоге. Или в компьютере, который появился и в ее забытой богом библиотеке.
Однажды я встретила ее. Она шла мне навстречу. Смешно и странно одетая, она выглядела счастливой. Потому что она шла и улыбалась.
Вы часто видите улыбающихся людей? Особенно грязной осенью в сером провинциальном городке?
Я впервые ей позавидовала. Оказывается, быть близоруким — это и есть счастье.
Иллюстрация – работа Данилы Меньшикова из домашней коллекции
Я сделала ошибку!
На экзамене по немецкому. Глаголы движения всегда используются со вспомогательным глаголом sein. Я так волновалась, что сделала ошибку. Я сказала ich habe gefahren aber richtig ich bin gefahren
То есть предложение “я уехала” я сказала неправильно и получила четверку по главному предмету.
